Компромат.Ru ®

Читают с 1999 года

Весь сор в одной избе

Библиотека компромата

"Губернатор Техаса" Борис Ельцин

Оригинал этого материала
© "Совершенно секретно", ноябрь, 2003, Фото: AP

Янки при дворе царя Бориса

Владимир Абаринов

Татьяна Дьяченко стала связующим звеном между американскими экспертами и предвыборным штабом Бориса Ельцина. Впрочем, советник президента Георгий Сатаров (на заднем плане) считает, что ни американцы, ни дочь президента не были нужны настоящим политтехнологам

В России только ленивый не высмеял в прессе историю о том, как «янки раскручивали Ельцина». Сарказмы эти основаны почти исключительно на содержании игровой телевизионной картины Spinning Boris («Как мы проталкивали Бориса»), или «Проект Ельцин», которая в Европе и России уже вышла на кассетах. Непосредственные участники событий, причем с разных флангов, от Сергея Филатова до Александра Коржакова, дружно обозвали фильм «развесистой клюквой» (впрочем, в интервью британской Observer первый называет ленту «дерьмом собачьим», а второй – «тарабарщиной»). Говорят, что опровергает фильм и Татьяна Дьяченко, но мы таких опровержений в прессе не нашли. Дошло до того, что Филатов отрицает наличие вооруженной охраны в «Президент-отеле», где располагался избирательный штаб Ельцина. Это уж слишком. Автор неоднократно бывал в этом отеле и до выборов, и после и всякий раз проходил через КПП с вооруженной охраной с автоматами и в бронежилетах. Вместе с тем вполне возможно, что клюквы в фильме хватает. Но мы говорим сейчас не о фильме, а о реальном сюжете.

В феврале 1996 года тогдашний первый вице-премьер и глава избирательного штаба президента Олег Сосковец поручил Феликсу Брайнину, который занимался бизнес-консалтингом потенциальных инвесторов в Россию и был вхож в круг ближайших советников Бориса Ельцина, найти американских специалистов по избирательным технологиям и пригласить их в Москву для работы в штабе. Брайнин связался с сан-францискским адвокатом Фрэдом Лоуэллом, имеющим хорошие контакты в Республиканской партии, а тот, в свою очередь, позвонил Джо Шумейту, эксперту по опросам, в то время работавшему заместителем руководителя аппарата губернатора Калифорнии Пита Уилсона. Шумейт заинтересовался предложением и рекрутировал в команду своих многолетних партнеров Джорджа Гортона и Дика Дреснера. Так была сформирована команда людей, которые на своем веку, работая вместе и врозь, посадили в сенаторские и губернаторские кресла не один десяток политиков. И не только в Америке. Бывший советник Ельцина Георгий Сатаров, особенно энергично опровергающий версию об американском вкладе в победу Ельцина, без обиняков называет их «отмороженными идиотами», а уровень их работы – «уровнем выборов председателя колхоза». Однако в США Гортон, Шумейт и Дреснер имеют репутацию в высшей степени успешных политтехнологов. Их называют «командой, закаленной в боях». 

Как дела у друга Билла?

В работе американских консультантов по найму в других странах нет ничего необычного. Нелепо отрицать, что за два с лишним века эта страна накопила огромный опыт избирательных технологий, не сравнимый ни с какой другой. Американцы консультировали Вацлава Гавела в 1993 году и Нельсона Манделу в 1994-м, работали на президентских выборах в Бразилии и Колумбии, а в Израиле в 1996 году и в Греции в 1993-м трудились по «обе стороны баррикад». В последнем случае на премьера Константиноса Мицотакиса, проигравшего социалисту Андреасу Папандреу, работала команда, которая привела в Белый дом Билла Клинтона, – Пол Бегала, Джеймс Карвилл и Мэри Мэталин. Ясно, что особое предпочтение отдается консультантам, близким к действующей администрации. Гонорары специалистов такого класса могут достигать 10 тысяч долларов в день. Гортон, Шумейт и Дреснер были именно такими. Сумма их вознаграждения за четыре месяца работы в Москве составила четверть миллиона долларов.

Дреснер прибыл в столицу России первым из троицы в последних числах февраля. В этот момент штаб Ельцина пребывал, по его словам, в тупике. Рейтинг действующего президента составлял шесть процентов. «В Соединенных Штатах, – говорил Дреснер в одном из интервью, – кандидату с такими цифрами мы советуем подыскать себе другое занятие». Его встреча с Сосковцом состоялась на третий день по приезде, 27 февраля. «Как дела у нашего друга Билла?» – спросил первый вице-премьер по-английски. Дальнейшая беседа, продолжавшаяся около часа, была посвящена главным образом перспективам переизбрания Клинтона на второй срок. И лишь в самом ее конце Сосковец заявил: «Одна из ваших задач состоит в том, чтобы за месяц до выборов дать нам рекомендацию, должны ли мы отменить выборы. Мы это сделаем, если выяснится, что мы проигрываем».

Американская группа получила неограниченный бюджет на текущие расходы. Работать они должны были в глубокой тайне и без крайней необходимости не покидать отель вовсе. Им рекомендовали не встречаться ни с кем из сотрудников штаба и иметь в виду, что их номера и телефонные линии могут прослушиваться. Американцы приступили к работе спустя неделю после разговора Дреснера с Сосковцом, но главой штаба был уже не Сосковец. Этот факт дает возможность бывшим сотрудникам этого штаба утверждать, что нанятые Сосковцом американские консультанты оказались никому не нужны при новом начальстве. Но интересно, что Филатов и Сатаров называют в качестве нового начальства разные имена: первый – Чубайса, второй – Виктора Илюшина. На взгляд американцев, произошло худшее, что только может произойти, – раскол избирательного комитета. 

Она звалась Татьяна

Человеком, который именно тогда появился в «Президент-отеле» и стал «связником» между американской командой и руководством штаба, была Татьяна Дьяченко. Относительно ее роли в избирательном штабе Ельцина существуют два противоположных мнения. Как утверждает Сатаров, «американцы никому не были нужны, но деньги были уже заплачены, поэтому к ним прикрепили Татьяну Дьяченко, чтобы она их «пасла». Называя вещи своими именами, сделали так, чтобы ни американцы, ни дочь президента не путались под ногами у настоящих политтехнологов. Сатарову вторит Сергей Филатов: «Они вообще оказались не нужны. Но так как деньги им уже заплатили, то решили: пусть себе сидят тихо в «Президент-отеле» и не мешают». Вспоминается «Золотой теленок» и «выписанный из Германии за большие деньги» инженер Генрих Мария Заузе, с которым геркулесовцы не знали, что делать. 

Валентин Юмашев говорит, что после того как Сосковец завел кампанию в тупик, президенту «был нужен кто-то, кому он может полностью доверять, и таким человеком стала Татьяна». Эту оценку подтверждает Павел Бородин. По словам бывшего управделами Кремля, среди старших сотрудников штаба не было никого, кто был бы доволен приходом Дьяченко, но «поскольку у нее не было никаких личных амбиций, составить против нее заговор они не могли».

На работу в штаб она пришла после декретного отпуска. Ее кабинет находился в номере 1119, напротив офиса американцев, занимавших номер 1120. У них были общие секретари, переводчик и оргтехника. Джордж Гортон описывает ее как застенчивую, умную идеалистку, которую пугали американские «грязные трюки». «Но это будет нечестно», – вспоминает он реплику Татьяны в ответ на одно из предложений американской команды. «Мне ничего не известно об этом бизнесе, – сказала она на первой же встрече с ними. – Я не знаю, о чем спрашивать». 

«В течение нескольких недель, – говорит Гортон, – задача состояла просто в обучении». Команда Ельцина, по его словам, считала, что для определения стратегии достаточно опросов, публикуемых в газетах, а поскольку многие ставленники Кремля на последних думских выборах проиграли несмотря на огромные затраты на телевизионную рекламу, кремлевские политтехнологи пришли к выводу о неэффективности политической телерекламы в России. По мнению американцев, опросы были недостаточно сложными, по ним нельзя было строить кампанию. «В основном поллстеры спрашивали напрямик, кто придет первым на скачках, – говорит Дреснер. – Операторы фокус-групп, напротив, обожали иносказательные вопросы и спрашивали буквально следующее: если бы Ельцин был деревом, каким бы деревом он был? Нам было необходимо знать, какие конкретные шаги должен предпринять Ельцин, чтобы заручиться поддержкой избирателей, но для этой критически важной цели имевшиеся исследования были совершенно непригодны». По словам Шумейта, при всей своей приверженности демократии люди в ельцинском штабе находились «в плену у классически-советского мышления». Американцы утверждают, что потратили немало сил, убеждая Татьяну Дьяченко в том, что она и ее коллеги по штабу должны забыть собственные мнения и оценки. «Вы живете в Москве и вращаетесь главным образом в кругу элиты, – твердили они ей. – Вы умны и привыкли верить своей интуиции. Но в нашем деле так нельзя. Вы должны понять, что думают люди, которых вы не знаете». 

Борис не-Первый

С другими членами штаба американцы общались посредством записок. Павел Бородин утверждает, что почти все рекомендации группы Гортона после бурных дискуссий были приняты к исполнению. Одна из первых записок носила зловещий заголовок «Почему проиграл Буш». Речь шла о проигрыше Буша-старшего, в ту пору действующего президента, на выборах в 1992 году. Главным образом, писали Гортон, Шумейт и Дреснер, он проиграл из-за своей ни на чем не основанной самоуверенности и проистекающей из нее безмятежности, а также вследствие соперничества фракций внутри избирательной команды. По словам Сергея Филатова, Ельцин «был уверен в победе с первого дня». Однако реплику персонажа фильма, обращенную к Татьяне Дьяченко, – «Ему нужно выбросить из головы образ царя» – бывший глава президентской администрации встречает иронической усмешкой. Об образе царя, говорит он интервьюеру, «речи вообще не было». Ну, уж извините, Сергей Александрович. Мы еще не забыли, как президент публично называл себя Борисом Первым (сбившись, кстати, со счета – первым Борисом был все-таки Годунов), а свита угодливо эти репризы поддерживала и дополняла. По общему убеждению, только плохое самочувствие Ельцина помешало шефу кремлевского протокола устроить церемонию принятия президентской присяги после избрания на второй срок в точности по образцу ритуала венчания на царство. Даже ресторан, в который Ельцин некогда приглашал Ширака, назывался не как-нибудь, а «Царская охота».

В особую заслугу себе американские консультанты ставят выплату задолженности по зарплатам бюджетникам. Когда они уяснили себе положение с долгами и обратились с вопросами, им объяснили, что Ельцин «обещал решить проблему». На это Дик Дреснер, грустно глядя на Татьяну Дьяченко, молвил: «Надо не обещать, а заплатить. А потом убедиться в том, что народ знает, кто это сделал».

2 марта американцы направили руководству штаба записку, гласившую, что избиратели России не одобряют исполнение Ельциным своих обязанностей и не ждут, что ситуация улучшится в будущем. По этой причине они предпочтут ему Зюганова. «Существует только одна простая стратегия, с помощью которой возможно выиграть: во-первых, стать единственной альтернативой коммунистам; во-вторых, внушить народу, что коммунистов нужно остановить любой ценой». Предложение построить дальнейшую кампанию на антикоммунизме встретило, по словам американцев, сопротивление в штабе. Дьяченко, прочитав записку, заявила, что в то время, когда «коммунизм возвращается повсюду в Восточной Европе, а здесь растут симпатии к Сталину, кампания, основанная на антикоммунизме, будет ошибкой». 

Коммунисты, назад!

Утверждение американцев, что антикоммунизм был именно их идеей, приводит Георгия Сатарова в особое раздражение. «Идея поляризации избирательной кампании, игра на антикоммунизме – все это было придумано до них и без них, – говорит он. – Все эти технологии, которые в фильме американцы подают как свои уникальные разработки, были введены в России за год до их приезда. У меня и сейчас хранятся две коробки глубочайших, серьезнейших исследований». Может быть, у г-на Сатарова и хранится что-то в коробках (хотя деятельность этого штаба запомнилась главным образом другой коробкой – из-под ксерокса, с полумиллионом наличных долларов внутри). Но он ими не воспользовался не только за год до приезда американцев, но и гораздо позже. 

Напротив – к середине апреля, когда, по данным ВЦИОМ, предвыборный рейтинг Бориса Ельцина составлял 18 процентов против 26 у Геннадия Зюганова, созрела идея компромисса с коммунистами. 27 апреля в газетах появилось воззвание 13 олигархов, писавших, что раскол общества «катастрофически нарастает с каждым днем» и что «трещина, разделяющая нас на красных и белых, своих и чужих, проходит через сердце России». Авторы этой прокламации взяли на вооружение вывод, к которому на основании опросов и работы с фокус-группами пришла команда американцев: граждане России более всего опасаются гражданской войны. Но выход из кризиса предложили ровно противоположный – альянс партии власти с КПРФ.

А 1 мая 1996 года Александр Коржаков заявил в интервью корреспонденту Observer: «Многие влиятельные люди являются сторонниками отмены предстоящих выборов, и я принадлежу к их числу, потому что нам нужна стабильность». Газета писала, что «тайный кремлевский опрос», проведенный в середине апреля (уж не американцами ли?), шокировал клевретов Ельцина: реальный рейтинг президента составил 10 процентов против 30 у Зюганова и 15 у Жириновского. Сразу после выхода в свет интервью Коржакова Гортон написал очередную записку, в которой твердо заявил, что выиграть выборы вполне реально. Конечно, это был не единственный и не решающий голос в пользу проведения выборов. Факт тот, что в итоге Ельцин согласился с этими голосами, а не с Коржаковым. Другой ключевой задачей было не допустить коалиции кандидатов «третьей силы» – Лебедя, Явлинского и Святослава Федорова. О приемах, которые применялись в этом отношении, американцы говорят лишь то, что они были направлены на разжигание честолюбивых амбиций каждого из троих и именно это помешало им объединить усилия.

А что касается яростной антикоммунистической пропаганды, то она стала последним и главным доводом кампании Ельцина накануне выборов 16 июня.

Из всех тогдашних сотрудников ельцинского штаба лишь у Глеба Павловского нашлось доброе слово для американской команды. «Сегодня некоторые в России снисходительно смеются над американцами, – говорит он в недавнем интервью Los Angeles Times. – Это несправедливо. Они, возможно, не в полной мере владели вопросами внутренней политики, но точно знали, что нужно делать для поднятия жалкого рейтинга». 

Гортон, Шумейт и Дреснер нисколько не оскорблены опровержениями своих былых коллег по выборам президента России. Они считают, что так и должно быть. Вариации на тему «Умом Россию не понять» – о непредсказуемости российского электората и, следовательно, неприменимости никаких универсальных законов и рецептов – сплошь и рядом встречаются в рассуждениях социологов, которые опасались давать точный прогноз и делали поправку на своеволие избирателя. Этот мистический ужас перед иррациональностью русского человека будет одним из факторов выборов в России, видимо, всегда. Но это не значит, что избирательные технологии в России не действуют. 

«Губернатор Калифорнии» спешит на помощь «губернатору Техаса»

Конечно, всегда можно сказать, что группа Гортона набивает себе цену и приписывает чужие заслуги. В этом деле работа высоких профессионалов сродни работе закройщиков из сказки Андерсена «Новое платье короля» – она не видна публике. Но существует еще одно авторитетное свидетельство, и, может быть, самое важное. Об американском участии в российских выборах 1996 года рассказывает в своей книге «За кулисами Овального кабинета» Дик Моррис – ближайший друг и советник Билла Клинтона, его «серый кардинал» и политтехнолог.

Моррис и Дреснер были деловыми партнерами начиная с 70-х годов. Когда Дреснер получил приглашение в Москву, он позвонил Моррису и спросил, не хочет ли он поддерживать с ним связь, с тем чтобы иметь самую свежую и достоверную информацию о президентской кампании в России. Моррис поговорил с президентом Клинтоном, тот одобрил идею, и, начиная с марта, Дреснер звонил Моррису каждую неделю, сообщая данные последних опросов и фокус-групп, а Моррис доводил их до сведения президента. Эта информация, как пишет Моррис, сыграла ключевую роль при подготовке визита Клинтона в Москву 19-21 апреля. В госдепартаменте и Совете национальной безопасности было немало людей, считавших, что президент США должен сохранять нейтралитет в отношении российских выборов – с тем чтобы оставить для себя «открытыми все двери». Но Клинтон, по словам Морриса, считал, что он должен помочь Ельцину. В этом его поддержал Строб Тэлботт, к чьим советам по российским делам он прислушивался особенно внимательно. 

Президент попросил Морриса выяснить у Дреснера, чем, по его мнению, президент США может поддержать Ельцина. (Поскольку Дреснер был предупрежден о возможной прослушке, Ельцина в этих разговорах собеседники называли «губернатором Техаса», а Клинтона – «губернатором Калифорнии»). Дреснер провел специальный опрос и, вопреки распространенному в Вашингтоне мнению, согласно которому чрезмерное участие Клинтона может лишь повредить Ельцину, которого оппозиция и так называла «американской марионеткой», пришел ровно к противоположному выводу. Он ответил (президент США в тот момент находился уже на пути в Россию), что на российских избирателей должный эффект произведут следующие шаги визитера: а) он должен отдать должное Ельцину как мировому лидеру; б) заявить, что война в Чечне – внутреннее дело России; в) констатировать прогресс экономических реформ. Клинтон так в точности и сделал. По словам Морриса, Дреснер с высокой точностью предсказал результаты голосования. Вместе с тем он подчеркивает, что наибольшее влияние на выборы в России оказал не столько визит Клинтона, сколько американские кредиты, которым он способствовал.

 
Другие материалы раздела:
Фильм "Проект Yeltsin"
Ельцин - "губернатор Техаса"
Быль или "клюква"?
Ельцина раскрутили, как мыло
Выборы-1996 выиграли янки
От Ельцина к Шварценеггеру

Знаком '+' отмечены подразделы,
а '=>' - ссылки между разделами.


Compromat.Ru ® — зарегистрированный товарный знак. Св. №319929. 18+. info@compromat.ru