Компромат.Ru ^®

26.12.2003, Фото: "Еженедельный журнал"

Байки кремлевской мутантши

Девичья книга

Оригинал этого материала
© "Компания", 22.12.2003

Кремлевские обскуранты. «Байки кремлевского диггера» – очень своевременная и очень девичья книга

Станислав Гридасов

Вот все говорят: Кремль, Кремль… А кто его видел, этот Кремль, где видел, в каком страшном сне, в каком замызганном комьями серой московской непогоды пейзаже? Свидетельств много, а веры им нет. Нет веры и столичной журналистке Елене Трегубовой, написавшей самую громкую политическую книжку сезона «Байки кремлевского диггера».

Она утверждает, что видела Кремль неоднократно, бывала в его чреве, впускающем и изрыгающем журналистов через отверстие Спасских ворот, но вышла, как Иона, целой и невредимой и даже умудренной совершенно новым знанием, которым она и поспешила поделиться с массовым читателем, окончательно покинув Кремль. Совсем вкратце это знание можно сформулировать следующим образом: все, кого проглатывает хищная зубчатая стена (речь не о туристах и музейных бабушках, а о сотрудниках Администрации президента РФ), рано или поздно оказываются пережеванными, все они недосчитываются на хребте нужных позвонков. Собственно, не люди они уже, а мутанты.

Схрумканные целиком, с переломанным позвоночником, под действием особых внутрикремлевских кислот (власть, деньги, трусость) они сохранили лишь внешний человеческий облик, но на самом деле давно мыслят и поступают вне всяких законов людской доброты и порядочности. Этот образ административных мутантов преследует Елену Трегубову по всем страницам книги, гонит ее от предисловия до последней главы под символическим номером 13, как в классическом киноужастике, как в каких-нибудь «Байках из склепа». Сам же автор предстает в роли диггера, периодически спускающегося хватануть кремлевских нечистот, чтобы потом вылезти на свежий воздух, выпить свежевыжатого апельсинового сока и описать все увиденное и услышанное в своих статьях.

Именно здесь, в этой смене вонючего кремлевского подполья, царства нечистых интриг на воздух, сок и томик Пруста заключена главная слабость книги. Кто сказал, что за годы, проведенные в ранге кремлевского обозревателя «Русского телеграфа», «Известий» и «Коммерсанта», сам автор не был инфицирован, не превратился (хоть отчасти) в мутанта? Что все эти обеды с Путиным, шушуканья с Волошиным и треп с пиарщиком Волиным, который предстает в книге Вергилием по кремлевским закоулкам, прошли для автора бесследно, смылись средствами элементарной человеческой гигиеной? Пожал руку мутанту, потом помыл ее бактерицидным мылом – и все дела. В это читатель имеет полное человеческое право не поверить. И будет не прав.

«Байки кремлевского диггера» – очень своевременная и очень девичья книга. [...]

***

Иерусалимский рыцарь Чубайс

Оригинал этого материала
© "Стрингер", 09.12.2003 "Элен и ребята"

Анна Шергунова

[...] Выпустив «скандальную» книгу «Байки кремлевского диггера», девушка вознамерилась и обидчиков откошмарить, и заодно оправдаться перед читающей общественностью, у которой возникает закономерный вопрос: зачем же вы, Леночка, столько лет копались в канализации, если с самого начала все вам было ясно? Трегубова объясняет свою патологическую склонность к экскрементофилии профессиональным долгом журналиста, патриотизмом правого толка и желанием развенчать коллективные политические мифы.

Поматросил и бросил

Создается впечатление, что книга написана с одной только целью: доказать «Володе Путину», что отверг он Трегубову незаслуженно [...]История в общих чертах такова: оказавшись не у дел, Елена запирается дома, отключает все телефоны и пейджеры и пишет летопись собственных унижений за годы участия в так называемом «кремлевском пуле». По мысли журналистки, Кремль населен мутировавшими уродами, которые только внешне напоминают людей, но среди этих подонков иногда встречаются диггеры, под них замаскированные. Диггеры узнают друг друга с помощью определенных знаков, таких, например, как «Иерусалим»:

«До сего момента абсолютно индифферентный, Чубайс на слове «Иерусалим» встрепенулся, как будто услышал пароль...

- Вот! Вы хотите в Иерусалим? Пожалуйста! - и открыл мне свои иерусалимские фотографии.

На мелькающих цифровых снимках я смотрела, разумеется, не на Чубайса, а на землю, оливки, камни за его спиной, такие любимые, такие тактильно знакомые, и чуть не плакала. За все эти адские месяцы, которые я провела в путинском «кремлевском пуле», это было самым большим, и уж точно - самым неожиданным подарком, который в тот момент вообще кто-либо был в состоянии мне сделать».

Чубайс, он же Ленин

[...] Рассекречивая Путина, представляя его вовсе не мужественным «серым кардиналом» и аскетическим борцом, а мстительной «бледной молью» с навязчивой идеей тоталитарного реванша, журналистка действует в соответствии с лучшими образцами «рассказов о Ленине».

Светлая личность у Трегубовой только Чубайс. «Вернувшись в Москву, я услышала в редакции от своего любимого коллеги Валеры Панюшкина... еще одну историю из жизни Железного Дровосека. Как рассказал Валерка, в московском хосписе он как-то раз случайно встретил Чубайса с женой Машей, которые привезли умирающим больным ящик шампанского и черную икру.

- Меня больше всего поразило, - признался Валерка, - что, увидев меня, Чубайс абсолютно искренне попросил: «Слушай, только не пиши, пожалуйста, что ты меня здесь видел...».

До такого даже Бонч-Бруевич не доходил в «Рассказах о Ленине». Трегубова, замеченная только в связях с друзьями женского пола (на каждом шагу она рассыпается в комплиментах своим замечательным подружкам), как-то подозрительно сосредоточена на личности «главного топ-менеджера» России. «Мой любимый рыцарь в белых одеждах» или еще: «По сравнению с Чубайсом Путин, разумеется, - лишь блеклое подобие публичного политика. И президент наверняка и сам это очень быстро просёк».

[...] Даже удивительно, что, проработав почти шесть лет в Кремле, девушка осталась на улице с представлением о политике, как о борьбе добра со злом. Умиляют признания, как в день кириенковского дефолта Трегубова бегала по кремлевским коридорам, упрашивая бонз «не выгонять» правительство младореформаторов.

«Завидев рядом с гробом Собчака калининградского губернатора Леонида Горбенко, один из приближенных Чубайса бросился ко мне и зашипел на ухо:

- Убийца!!! Как он только не постеснялся сюда прийти?!

Я изумленно вытаращила глаза.

- Ну да, это же он его напоил! - продолжал мой конфидент. - А ведь он прекрасно знал, что у Собчака больное сердце и ему нельзя пить! Он последний, кто видел Анатолия Александровича живым...».

Вот вам и объяснение. Нет никаких политических амбиций, нет людей, которые могут мешать, просто «отравитель Горбенко» методично напаивает сердечников, которые в его присутствии, очевидно, утрачивают волю и всякую способность к сопротивлению. Но это еще не все, в чем Горбенко был замечен! Конфидент Трегубовой продолжает: «Один раз он и нашего Рыжего чуть в гроб не загнал! Наш-то не спит совсем, поэтому его от полрюмки сразу развозит, а тут вроде нельзя отказаться - губернатор проблемного региона угощает... Я тебе честно говорю: я тогда тоже боялся, что у Чубайса сердце из-за Горбенко не выдержит!» [...]

В «Байках кремлевского диггера» встречаются и довольно живые страницы, которые могли бы даже удачно смотреться, если бы не соседствовали с такого рода комментариями «дела ЮКОСа»: «Теперь публично опустили Ходорковского: потому что не фига быть богатым, умным и красивым - так ведь и до Кремля недалеко, да и вообще нескромно как-то». Но все-таки заказана книга была против Путина. И вот Лена пишет.[...]

***

"Лет через пять-семь я встречал уже крупную женщину и одетую несколько безвкусно"

Оригинал этого материала
© "Утро.Ру", 21.11.2003

(Задне)проходная история кремлевского диггера

Игорь Зотов

[...] Один из этих "мутантов", которого она обильно цитирует в книге, в личной беседе со мной сказал так: "Ничего страшного, просто Трегубова посмотрела на Кремль через ж…у".

Другой трегубовский "мутант" - Михаил Маргелов - в скандально невышедшем сюжете о трегубовской книге в программе "Намедни" тоже высказался предельно точно: "Главный герой книги ясен - это журналистка Елена Трегубова, которая в книге красавица, умница, тонко чувствует гармонию, великолепно разбирается в искусстве, интеллигентна. Все остальное - фон. Фон - политики, фон - Кремль, фон - кремлевские хитросплетения, фон - реальности современной эпохи".

[...] Лет десять назад, когда г-жа Трегубова появлялась еще в первом составе "Независимой газеты", - это была худенькая симпатичная девочка, но с весьма странным взглядом. Этакая юная богема. Потом она исчезла с моего горизонта, а лет через пять-семь я встречал уже крупную женщину и одетую несколько безвкусно. Богема, но не юная.

Между тем г-жа Трегубова безо всякого стеснения пишет о собственных красоте, уме, вкусе, о тонком чувстве гармонии. Увы, в реальности дело обстоит не совсем так, а то упорство, с которым она настаивает на обладании этими качествами, говорит как раз о ее больших подсознательных сомнениях на сей счет. Зато из книги можно извлечь два несомненных факта. Первый: г-жа Трегубова – хороший, наблюдательный репортер, способный иной раз раздобыть и, что называется, эксклюзивную информацию. Второе: в книге видны многие симптомы так называемого "анального комплекса", описанного Зигмундом Фрейдом и основательно изученного его последователями.

Опустив деликатно тему красоты г-жи Трегубовой, коротко разберем другие ее качества по Маргелову.

Ум. Г-жа Трегубова искренне считает себя не простым кремлевским репортером, а именно – аналитиком, о чем с гордостью и заявляет. Однако это не так. Та толика "политического анализа", которую можно было извлечь из ее газетных материалов, принадлежала-то как раз ее кремлевским и околокремлевским информаторам. Тогда как сама она бойко описывала именно события, в которых участвовала, удачно подмечая порой те или иные забавные черты у героев своих репортажей. Что же до "аналитики", то она настолько смехотворна и наивна, что порой за ее автора становится стыдно.

Важно и то, что г-жа Трегубова как будто ровным счетом ничего не знает (или делает вид, что вряд ли) о том, зачем иные люди идут в политику и какие люди туда идут. Словно бы вся история человечества прошла мимо. А если бы знала, то ни за что не допустила бы такого сомнительного и до крайности наивного пафоса. Ибо при чтении книги создается впечатление, будто г-жа Трегубова свято верит в то, что политики только тем и занимаются, что думают о благе народа.

Интересная деталь – герои книги г-жи Трегубовой получились действительно узнаваемыми, но узнаваемыми не до конца. Поскольку сказать всей правды о некоторых из них, и о себе самой в этой связи, она, похоже, так и не решилась.[...]

***

"По поводу того – тебе ж разрешили, а что ж ты теперь черной неблагодарностью – могут быть разные мнения"

Оригинала этого материала
© "Эхо Москвы", 17.11.2003

Парфенов:

[...] Желтизна для меня – это не ругательное слово, желтизна – это жанр, это способ взгляда. Это раз. Во-вторых, книжка вышла. До тех пор, пока это было на компьютере г-жи Трегубовой, это одна история, просто ею написанная. Вышла книжка, она имела резонанс. Я знаю крупных деятелей политики страны, которые читали ее в ксерокопиях. Я думаю, эти люди последние 15 лет никакие книжки в ксерокопиях не читали, эти люди в состоянии "Самиздата" давненько уже не находились. Резонанс она имела, фактором общественной жизни, по крайней мере, политической жизни – там просто тираж всего 10 тысяч – стала. Вот и всё. Мы работаем кошкой и реагируем на бегущую мышку.[...]

Мне казалось очень важным на это обратить внимание, на то, что всякая власть в любом более-менее либералистском обществе, даже в настолько менее, насколько это российское, она пользуется, она взаимодействует, она партнерствует с очень многими людьми, которые могут о ней рассказать частно или получастно. [...]

Я знаю, что книжка, в общем, оказалась сенсационной для тех, кто в ней описан. Вот общественный интерес, вот значимость. В конце концов, это делает наше общество и нашу власть более человечной. Да, все со слабостями, да, девушек приглашают в рестораны, да, вот то говорят, а вот так вот делают. Ну а что, кто-то еще сомневался, что политик, в принципе, циничное ремесло? Ну да, здесь это просто бытово описано. По-моему, в этом смысле, в общественном смысле, еще раз повторяю, по поводу этики, по поводу срока давности, по поводу того – тебе ж разрешили, а что ж ты теперь черной неблагодарностью – могут быть разные мнения, в зависимости от того, до какой степени человек связан с определенным предметом. Но то, что это факт общественной жизни, это 100-процентной мое убеждение. [...]