"$1 млн — нереально тяжелая сумка"
Наличные от Романа Абрамовича Березовскому подвозили прямо в кабинет
Оригинал этого материала© Газета.Ру, 16.11.2011, "Принесла деньги от Абрамовича, оставила сумку в кабинете и ушла", Фото: "Коммерсант", er-duma.ru
Любава Алтухова
 |
| Роман Абрамович |
В среду суд продолжил начатый вчера допрос Ирины Панченко, финансового директора «Русала» и ближайшего соратника Абрамовчиа. Кроме Панченко в Высокий суд Лондона к сегодняшнему заседанию вызваны Наталья Худых, исполнительный директор «Русского алюминия», и другие свидетели со стороны Абрамовича. Кроме Панченко в Высокий суд Лондона к сегодняшнему заседанию вызваны Наталья Худых, исполнительный директор «Русского алюминия», и другие свидетели со стороны Абрамовича. […]
Абрамович выступает ответчиком по иску Березовского. Истец пытается доказать, что под давлением Абрамовича был вынужден продать в 2000—2003 годах доли в нескольких российских компаниях, в том числе в «Сибнефти», по цене существенно ниже рыночной. Ущерб Березовский оценил в $5,6 млрд. По его мнению, Абрамович воспользовался изменением политической конъюнктуры — потерей влияния Березовского в Кремле и эмиграцией в Лондон, чтобы заставить его продать перспективные активы дешево.
Адвокаты ответчика это опровергают, доказывая, что Березовский никогда не был реальным совладельцем бизнеса и получал выплаты от Абрамовича за стандартную для России 1990-х «крышу» и лоббистские услуги. Задача юристов Березовского — доказать наличие партнерских отношений между ним и Абрамовичем.
Слушания в среду начинаются с того, что адвокат Березовского Рабинович просит вернуться к таблице «Большой баланс». В этой таблице, как выяснилось на прошлом заседании суда, были систематизированы выплаты, которые Абрамович делал Березовскому и Патаркацишвили. Адвокат пытается с помощью Панченко разобраться, что означают аббревиатуры в таблице — «Билли», «БП», «Б» и другие. Но Панченко не может расшифровать аббревиатуры и говорит, что не помнит условий сделок.
 |
| Ирина Панченко |
Панченко: «Это так, я принимала участие в обсуждении, но юридическими вопросами занимались преимущественно они».
Но Панченко помнит, что встречалась с Стрешинским, чтобы передать ему поручение Абрамовича выплатить Бадри определенную сумму ($585 млн). Это было финансовое обязательство, связанное с приобретением алюминиевых активов.
Допрос следующего свидетеля со стороны Абрамовича — Гончаровой Марины Алексеевны. Согласно показаниям Гончаровой, она работает на Абрамовича с 1988 года. В данный момент занимает должность заместителя генерального директора Millhouse.
Юрист: «Вы говорите, что Абрамович передавал счета вам, а не напрямую бухгалтерам. Первая причина этому — что вы вместе работали долгое время, он вам доверял и вы ему подчинялись?»
Гончарова: «Да, это так».
Юрист: «Правильно ли предположить, что доверие Абрамовича к вам по прошествии 15 лет не уменьшилось?»
Гончарова: «Надеюсь, что так».
Гончарова подтверждает свою преданность Абрамовичу на одном из примеров. Согласно ее показаниям, она занималась платежами трейдинговых компаний Абрамовича и вела список утвержденных и проведенных платежей с 1995-го по 2000-й годы.
Гончарова: «Я для себя и для Абрамовича вела книжку, в которую я записывала, какие платежи мы осуществили и сколько денег отдали наличными».
Юрист: «Вы говорите, что эти платежи со временем стали очень крупными».
Гончарова: «Они изначально были для меня крупными, потом я просто привыкла к этому».
Юрист: «Почему вы не вели компьютерный учет платежей, которые по сумме составляли миллионы».
Гончарова: «Меня изначально никто не просил об этом».
Юрист: «А бухгалтеры, которые проводили эти платежи, они вели компьютерную запись?»
Гончарова: «Да, конечно».
Юрист: «Вы говорили бухгалтерам, как они должны отражать финансовую отчетность?»
Гончарова: «Нет, конечно. Я не могла давать таких указаний. Я выдавала им платежи, а они проводили их так, как им удобно».
Юрист: «Что Абрамович говорил вам по поводу целей платежа?»
Гончарова: «Назначение платежа всегда было разное».
Судья просить объяснить, что Гончарова имеет в виду под «целью платежа». В своих показаниях Гончарова говорит, что Абрамович давал ей указание, с какой целью какой платеж сделать.
Гончарова: «Например, как правило, за ОРТ мы платили третьим лицам, компании ВИД мы платили за телевизионные услуги — это и называлось назначением платежа. За ОРТ мы платили «Мосэнерго» за электроэнергию — это тоже было назначение платежа».
Юрист: «Вы говорите, что делали платежи в «ЛогоВАЗ» наличными. Как в таком случае прописывалось назначение платежа?»
Гончарова: «Этого я не знаю. Потому что я лично не платила, я передавала счета на платежи бухгалтерам».
Юрист: «Вы говорите, что после обысков, проведенных правоохранительными органами в офисах «Сибнефти», вы стали избавляться от каких-то документов?»
Гончарова: «Да, это так. Часть бумаг была им интересна, и они их забрали. А частично бумаги я уничтожила, так как Абрамович сказал, что хранить эти бумаги нет никакой деловой необходимости. Часть документов сохранилась в книжках».
Юрист: «Что это за документы были, которые Абрамовичу, по его словам, оказались не нужны? Это были документы, связанные с платежами Березовскому?»
Гончарова: «Да, это так. Не было никакой необходимости держать копии этих документов. Оригиналы хранятся в бухгалтериях трейдинговых компаний Абрамовича».
Юрист: «Понимали ли вы, что для суда может быть важным иметь документацию, подтверждающую эти платежи, копии которых вы уничтожили?»
Гончарова: «Я не думала, что мы когда-то пойдем в суд с этими платежами. К тому же оригиналы сохранились. А лишние папки занимали место в моем кабинете».
Ранее Гончарова в своих показаниях не сообщила, что она уничтожала какие-то документы.
Гончарова точно помнит о платежах в $30 млн компаниям Березовского и Патаркацишвили в 1995 году. Но документацию, подтверждающую эти платежи, Гончарова тоже уничтожила, «чтобы не занимать место в кабинете». В результате у юристов нет никаких подтверждений платежей, которые Гончарова сделала от имени Абрамовича. В бухгалтерию «Сибнефти» за оригиналами пока никто от имени суда не обратился.
Юрист: «Вы помните только платежи в пользу ОРТ?»
Гончарова: «Нет, я также помню платежи в отношении клуба «ЛогоВАЗа». Это суммы наличных, которые мы лично отвозили Березовскому».
В своих показаниях от 2009 года Гончарова ссылается на то, что помнит только платежи по ОРТ (позднее, в 2011 году, в показания были внесены поправки). Юрист считает это неслучайным и настаивает на том, что эти показания были подделаны, чтобы соответствовать позиции Абрамовича. Гончарова с этим категорически не соглашается. Она вспоминает, как отвозила сама деньги Березовскому (отмечает, что сумка с деньгами была «нереально тяжелой»), как недоволен был Березовский, когда Гончарова вошла в кабинет во время его телефонного разговора.
Гончарова: «После того как он закончил говорить по телефону, он этим телефоном швырнул в помощника. Причем тогда я даже толком не знала, кто такой Березовский».
Судья: «И вы с миллионом долларов шли по улицам Москвы?»
Гончарова: «Я, кажется, не похожа на сумасшедшую. У нас была охрана и машина, мы отвозили эти деньги в офис».
Юрист: «Можете ли вы указать, сколько из годовых платежей относилось к ОРТ?»
Гончарова: «Я не могу сказать точно, сколько конкретно относилось к ОРТ, так как все было в общем списке. В 1995 году, когда ОРТ только-только появилось как компания, мы очень много тратились на них. Мы покупали камеры, эфирное время, оптические диски — оборудование какое-то для канала.
Помню, что общий платеж в 1995 году был $20—30 млн (позднее уточнила, что $31 млн ровно), в 1996 году — $85—86 млн, в последующие годы — по $50 млн и в 2000 году — $70—80 млн».
Гончарова: «Да, я, конечно, знала из прессы, что есть такой Березовский, но не знала и не видела его лично. И когда я пришла с этой фантастической суммой (я таких денег даже в глаза раньше не видела!) к Березовскому в его клуб «ЛогоВАЗа», почему-то у меня не очень приятное впечатление о нем сложилось».
Гончарова: «Мы покупали для семьи Березовского и машины, и обслуживали. Как сейчас помню, Екатерине (дочь Березовского от первого брака) в 1996 году купили «Вольво», Галине (вторая жена Березовского) покупали BMW. В 1996 году оплачивали отдых в Испании Березовскому с семьей — насколько я помню, около 140 тысяч долларов, в 1997 году оплачивали круиз. Я помню еще, мы снимали квартиру для Березовского на улице Рылеева, причем снимали ее на мое имя в течение двух лет — так что я все это прекрасно помню».
Затем Гончарова припоминает, что Абрамович оплачивал работу ЧОП «Атолл-Эльс» — эта компания охраняла дачи Березовского в подмосковных Жуковке, Архангельском, а также комплекс «Сосны» управления делами президента.
Теперь Сампшн задает уточняющие вопросы об отношениях Гончаровой с Патаркацишвили. Гончарова говорит, что общалась с Бадри только по телефону, но очень часто. Когда Гончарова относила Березовскому сумку с деньгами, Бадри помог ей донести, но она тогда не знала, что это Патаркацишвили.
Сампшн: «А кто расследовал дела «Атолла»?»
Гончарова: «Думаю, что Генпрокуратура».
Сампшн: «Что произошло с той бумажкой, на которой вы записывали итоговые годовые суммы?»
Гончарова: «Я пыталась ее найти, но не смогла. Может, я случайно выкинула ее с какими-то документами».
Сампшн: «А что вы потом сделали с сумкой денег, которую принесли Березовскому?»
Гончарова: «Я представилась, сообщила, что принесла деньги от Абрамовича, оставила сумку в кабинете и ушла».
Гончарова уточняет, что сумма $5 млн наличными была передана Березовскому не за один раз, а в течение февраля — марта 1995 года.
[Ведомости.Ру, 16.11.2011, "Гончарова: $1 млн — нереально тяжелая сумка": В 2009 г. Гончарова показывала, что помнит только платежи, связанные с ОРТ, а позднее, в 2011 г., в показания были внесены поправки, из которых следует, что выплат было больше (как заявила сегодня Гончарова, «помимо наличных денег, которые мы отвозили в клуб ЛогоВАЗ, еще были деньги Бадри, деньги в Останкино»). Рабинович предположил, что свидетель в действительности изменила показания, чтобы они соответствовали позиции Абрамовича. — Врезка К.ру]
Следующий свидетель Наталья Худык работает на Абрамовича с февраля 1997 года. В настоящее время является главой планирования и бухгалтерского учета в компании Абрамовича Millhouse. Признает свою преданность и лояльность работодателю Абрамовичу. Не считает себя зависимой от него, но работу потерять не хотела бы. Начальником Худык в начале ее карьеры был Швидлер, а отчетность она предоставляла Панченко. Вопросы задает адвокат Березовского.
Рабинович: «Вы помогали при раскрытии документов в ходе этого разбирательства?»
Худык: «Конечно».
Рабинович: «Вы помогали Юлии Лебединой (юрист Millhouse) определять, какие документы по нероссийским компаниям могут относиться к делу?»
Худык: «Я ей помогала. Но сказать, что она полагалась на мое мнение, — это неверно. Моя помощь была связана в основном с раскрытием документов нероссийских компаний — например, «Руником», Madison».
Худык признается, что при раскрытии документов зарубежных компаний Абрамовича, которые преимущественно составлены на английском языке, ей часто приходилось обращаться к словарю, так как она с 2003 или 2004 года не имела языковой практики.
Рабинович: «Вы ссылаетесь на документ «Схема платежей» (другие свидетели называли его «Большой баланс»), созданный вами в 2001 году, в котором отражается схема выплат Березовскому и Патаркацишвили. Давайте рассмотрим одну из таблиц».
Худык: «Данная таблица отражает, что выплаты компании Devonia предусмотрены в виде ценных бумаг».
Рабинович: «Вы знаете, что «Схема платежей» была раскрыта за четыре дня до дачи свидетельских показаний? А вы говорите, что обращались к этому документы еще в 2007 году. В таком случае почему этот документ не был раскрыт раньше?»
Худык: «Был получен существенный объем информации. Видимо, заняло какое-то время, чтобы разобраться, имеет ли этот документ отношение к делу или нет... Это мои догадки».
Рабинович: «Госпожа Панченко вчера объясняла, что «Большой баланс» был найден на вашем компьютере».
Худык: «Как я поняла позднее, в компьютерах сотрудников создавались поддиректории. И эта директория была даже не видна мне. Мало того, данная архивная директория требовала пароля».
Рабинович: «Правда, что когда вы работали над оформлением платежа в $1,3 млрд, вы поддерживали контакт с Джеймсом Джейкобсоном (один из юристов Березовского)?»
Худык: «Нет, это нет так. Я поддерживала контакт с Русланом Фомичевым (доверенное лицо Березовского)».
Рабинович приводит пример письма, направленного Джейкобсону. Худык поясняет, что это был единичный случай. В тот раз Фомичев не разобрался в юридческих тонкостях документа и попросил переправить их юристам, а именно Джейкобсону. Худык утверждает, что не знала, что Джейкобсон занимался сделкой по Devonia (эта компания контролировала перевод денег от Абрамовича Березовскому за «Сибнефть»).
Рабинович обнаруживает датирование задним числом расписки о передаче акций Devonia.
Худык: «Да, я это сделала, к сожалению. Я вводила в заблуждение банк, с которым у нас были очень хорошие деловые отношения. Но я не могла поступить иначе. Мне обязательно нужен был документ. Я не могла просто принести в банк платежку на $1,3 млрд» (за акции «Сибнефти»).
Рабинович: «Но действительной передачи акций не происходило?»
Худык: «Реально передавать акции не было необходимости. Потому что на основании документов эти акции вернулись Devonia через несколько дней. Физической передачи акций не происходило».
Судья: «Кто придумал эту схему?»
Худык: «Сама схема была разработана моим руководителем — Панченко, а осуществляла ее я. Схема была ясная: сумма должна быть объявлена как дивиденды. А вот в какой форме — ценными бумагами или наличными проводить выплату, — это претерпевало изменения».
Худык уточнила, что не знает, кто придумал эту схему изначально, но до нее эту схему донесло ее руководство.
Рабинович: «А кто начальник госпожи Панченко? Это господин Швидлер?»
Худык: «Полагаю, да». [...]
***
Швидлер "не был акционером": "Роман всегда путал определения"
"Я получал только зарплату. Кроме того, около 5-6 лет Абрамович оплачивал мой стиль жизни… Он платил за мой отдых, за поездки на яхтах, в 1998 г. он подарил нам с женой дом"
Оригинал этого материала© Ведомости.Ру, 15.11.2011, Швидлер: у Дерипаски бы случился сердечный приступ, Фото: SuperOmsk.ru
Сергей Смирнов
 |
| Леонид Полежаев (слева) и Евгений Швидлер (справа) |
Внимание судьи было обращено на эпизод с залоговым аукционом по «Сибнефти», который выиграла Нефтяная финансовая компания (НФК). Березовский, по сведениям Рабиновича, дважды назначался в ней председателем совета директоров. «Его дважды так называли», — уточнил Швидлер, слова которого передает «Коммерсант»: в российской компании не обязательно должен был быть совет директоров. «Эти компании вообще были созданы только для аукциона, они были держателями»,— сказал свидетель. Березовский же не был председателем совета директоров де-факто: его просто нужно было как-то называть, сказал Швидлер.
На прямой вопрос Рабиновича, «что произошло с доходами от продажи доли в «Русале», Швидлер ответил, что «часть доходов была использована на покупку игроков [футбольных клубов]».
Вслед за этим Рабинович представил суду договор, подписанный Швидлером. Это рамочное соглашение от 10 февраля 2000 г. о приобретении алюминиевых активов, которые затем были слиты с активами Олега Дерипаски. Швидлер пояснил, что он, хотя назван в договоре покупателем наряду с Абрамовичем и Патаркацишвили, на деле подписал его потому, что вел все переговоры по этой сделке, «и если бы я не стал подписывать, то это бы выглядело плохо». «Не все, кто в договоре названы покупателями, были покупателями, и не все, кто в договоре названы продавцами, были продавцами?» — иронически переспросил Рабинович. В ответ Швидлер разъяснил российские реалии того времени: «Это соглашение между людьми, которые сидят за столом. Группа людей записала на бумаге то, чего они хотят. Все люди, которые здесь перечислены, имели большое отношение к ситуации».
По такой же схеме Швидлер обосновал свою подпись на предварительном договоре о слиянии алюминиевых активов с Олегом Дерипаской: по его словам, действительными сторонами были исключительно Абрамович и Дерипаска.
Швидлер подтвердил ранее сказанное в суде Абрамовичем о встрече Дерипаски, состоявшейся после подписания документа, в отеле «Дорчестер» 13 марта 2000 г. с участием Патаркацишкили, Абрамовича и Березовского. По его словам, это не была встреча с партнерами по «Русалу». «Я знаю, что нехорошо так шутить, но если бы Дерипаска тогда думал, что встретился со своими партнерами, то у него случился бы сердечный приступ!»— сказал Швидлер, по всей видимости, имея в виду Патаркацишвили. Ранее в суде Абрамович говорил, что у Дерипаски и Патаркацишвили были враждебные отношения, так как последний одно время помогал соперникам Дерипаски — TWG братьев Рубенов. Дерипаска не знал, что на встрече будет Патаркацишвили: Абрамович ему об этом не сказал.
В понедельник адвокату Бориса Березовского, который требует от Абрамовича свыше $5,5 млрд, так и не удалось заставить Швидлера показать, что Березовский когда-либо владел долями в «Сибнефти», однако свидетель сделал другие интересные признания.
По словам Швидлера, он был только управляющим — подчиненным, а не партнером Абрамовича, а взамен последний обеспечивал ему высокий уровень жизни. «Я получал только зарплату. Кроме того, около 5-6 лет Абрамович оплачивал мой стиль жизни и стиль некоторых других менеджеров. Он платил за мой отдых, за поездки на яхтах, в 1998 г. он подарил нам с женой дом». Когда адвокат Рабинович обратил внимание, что Швидлер (гражданин США) не указывал эти доходы в налоговых декларациях, Швидлер возразил, что является экспертом по налогам и знает, что и не должен был это делать. «Это предоставлялось на работе. Роман тоже жил такой жизнью», — заявил он.
После того как стороны обсудили структуру владения «Сибнефтью», отношения Швидлера с Arthur Andersen — аудитором гибралтарского офшора Runicom — и посредником Valmet, Рабинович вновь перешел к различным интервью Абрамовича российским СМИ, из которых, по его мнению, следует, что у Березовского были доли в «Сибнефти». Снова появилось на свет интервью Абрамовича «Ведомостям» от 1 декабря 1999 г., в котором Абрамович говорил, что он не единственный акционер и что помимо него «Сибнефтью» владеет менеджмент.
«Напрямую, думаю, он имеет в виду меня как человека, который контролирует траст, который в конечном счете контролирует голоса», — сказал Швидлер. «Он называет вас акционером»? — сразу же уцепился за слово Рабинович. «Нет. Роман всегда путал определения. Поначалу была структура в Лихтенштейне. Я был протектором [номинальным держателем — Vedomosti.ru]. Затем мы все перевели на Кипр, и я опять был протектором. А бенефициарами — Роман и его дети. В конечном счете все акции были записаны на него и его семью в кипрской структуре, в кипрском трасте».
Швидлер подтвердил версию, высказанную в суде самим Абрамовичем, что впечатление о нескольких владельцах «Сибнефти» создавалось специально — для защиты. «Романа очень беспокоил вопрос безопасности. Я говорю не об уличном хулигане. Как это сказать лучше по-английски? Плохие конкуренты такого же уровня, такого же масштаба, — сказал Швидлер. — Если он единственный акционер, то нужно решить только одну проблему, если кто-то захочет получить активы».