Семаго разоблачает своих бывших коллег
Депутаты Думы не застрахованы от тюрьмы
Оригинал
этого материала
© "Новая
газета", 17.07.2000, "Лоббить по-русски - 2." Владимир Семаго:
"За
импичмент платили по пятерке!"
Булат Столяров
[...]Одной
из главных площадок лоббизма остается
Государственная Дума, где коррупция
достигла таких степеней, что депутаты не
слишком возмущались, когда увидели прямо
перед входом в зал заседаний человека с
наличными, которые на месте выплачивались
за вполне конкретное голосование в
интересах известного банка.
Бизнесмен и бывший
депутат Владимир СЕМАГО выступает в
интервью «Новой газете» с сенсационными
признаниями о лоббистской практике в
Государственной Думе
— Я хотел бы сразу
оговориться, что в самом термине «лоббизм»
ничего отрицательного не заложено.
Носитель идей не всегда может
самостоятельно их реализовать. Тут и нужен
лоббист, толкатель. Эдиссон разорился и
умер в нищете, потому что был неудачным
лоббистом своего гениального изобретения.
А что мы видим со средствами связи сегодня?
Это не нуждается в комментариях. Эдиссон
держал в руках не меньший объем полезного
потенциала, чем нынешний Билл Гейтс, но тем
не менее не смог им распорядиться.
— У вас есть
свой рейтинг лучших лоббистов России?
— Рейтинги — это
профанация. По-настоящему профпригодных
лоббистов нет в рейтингах. Один из
сильнейших лоббистов работает у Маслюкова,
многие из профессионалов его знают. Я не
хочу называть его фамилию. Он является
передаточным звеном между идеями Маслюкова
и различными звеньями исполнительной
власти. Этот человек провел через
госструктуры серьезное количество, в том
числе коммерческих, проектов.
Мы не имеем, к
сожалению, белого официального лоббизма,
все делается негласно. Были вот лоббистская
кампания Минатома (с их попыткой
организовать захоронение ядерных отходов)
и антилоббистская кампания, которая
развернулась в СМИ. Все это безымянно. У
наблюдателя возникает ощущение, что его
пытаются просто «развести», поскольку и за
теми и за другими явно кто-то стоит, всем
депутатам и журналистам, которые выступают
по этому поводу, явно кто-то платит, но
непонятно кто.
— Можно ли
утверждать, что все лоббистские кампании в
Думе, то есть процесс убеждения депутатов,
не обходятся без денег?
— Конечно. У нас нет
лоббизма альтруистического, все за деньги.
Бывает, в порядке исключения, по дружбе
приходит ко мне человек и просит помочь. И я
соглашаюсь.
— По любому
закону, принимаемому Думой, какие-то
депутаты голосуют за деньги?
— Безусловно. Если
рассматривать деятельность
Государственной Думы, она давно отошла от
решения политических вопросов. Она вся
погрязла в своих хозяйственных интересах.
Возьмите магистраль
Москва—Петербург. Люди, которые
проталкивали этот проект, очень хорошо
понимали, какие деньги они получат из
бюджета в случае утверждения проекта.
Неужели они не найдут возможностей кого-то
проплатить, чтобы люди в этом направлении
активно работали? И проплачивали. Ничего,
правда, не вышло.
А вот законы о
разделе продукции (чтобы пустить
иностранный капитал в разработку каждого
отечественного сырьевого месторождения на
условиях раздела продукции, Госдума каждый
раз принимает специальный закон. — Ред.)
всегда лоббируются очень профессионально и
тщательно. То есть «выкатывается» сумма,
сумма «закрывается», и закон голосуется. И
так постоянно.
— За законы о
разделе продукции депутатам обычно платят
губернаторы, западные компании или их
российские партнеры?
— В основном платят
наши компании. Закон о разделе продукции
задумывался как механизм привлечения
западных инвестиций в российские
месторождения. Но это быстро кончилось.
Теперь там участвуют наши компании через
офшоры, они и платят в Думе.
Хотя западные
компании, конечно, тоже занимаются
лоббизмом, тоже грязным, оплачивая и
законодательные, и исполнительные акты.
— Не верится,
что мировые нефтекомпании из первой
пятерки платят российской Думе.
— Нет, конечно.
Компании из второй десятки, на жаргоне «собаки»,
которые приходят впереди хозяев, — эти
платят. А первая пятерка... У них принцип: «Мы
слишком великие и большие, чтобы платить
здесь. Вы должны быть благодарны, что мы
пришли к вам на рынок».
— Это правда,
что за голосование против импичмента
некоторые олигархи по поручению Кремля
предлагали депутатам по 30 тысяч долларов?
— Нет, пятерку. За
импичмент платили по пятерке, этот вопрос
не был самым дорогим в прошлой Думе.
— И вам
предлагали?
— Да, конечно.
— А это
стандартная практика, когда Кремль
поручает каким-то ФПГ проплатить нужное
голосование?
— А разговора о
Кремле вообще никогда не идет. Этого
никогда не докажешь. Просто приходят люди и
заявляют, что им как частной компании важно
такое-то решение. А чаще всего людьми,
работающими в этом направлении,
становились определенные доверенные
депутаты. В последнее время люди из банков
сами по Думе не ходили.
И этих депутатов
всегда можно было вычислить, зная
приблизительный расклад интересов той или
иной ФПГ и сопоставляя это с выступлениями
этих депутатов, которые говорили всегда
удивительно в тему, удивительно в нужный
момент.
— Сколько
депутатов взяли свою «пятерку» за
голосование против импичмента?
— Человек 60—80, не
меньше.
— И это,
получается, решило вопрос.
— Конечно. На все
ушло полмиллиона долларов. Не так много. За
импичмент, за политическую революцию —
всего полмиллиона!
Но я хотел бы, чтобы
вы меня правильно поняли. Не весь
депутатский корпус берет деньги. Некоторые
депутаты не берут.
— Да, депутат
Березовский и депутат Абрамович, видимо, не
берут.
— И я не брал денег.
Мельников не брал денег, да многие... Но
проблема-то в том, что иногда вопрос
решается 10—15 голосами, а уж найти 10—15
взяточников в большой Думе всегда можно.
Почему Жириновский всегда считался
профессиональным лоббистом? Потому что он
очень умело провоцировал разделение Думы
на два равных лагеря, и у него «возникал
герб». И Жириновский двигался в ту сторону,
где дадут, это беспроигрышная политика.
— Каков годовой
оборот нелегальных доходов депутатов?
—
Дифференцированный. Некоторым дают много,
некоторым — мало.
(Прим. ред.: Однажды
корреспондент «Новой газеты»
присутствовал при генеральной уборке в
одной олигархической структуре. Ее
сотрудники занимались сортировкой когда-то
проплаченных ими депутатских запросов.
Выяснилось, что организовать запрос на
конкурента в прокуратуру от группы
депутатов стоит в среднем 30 тысяч долларов,
от одного депутата — 5 тысяч. Причем если
запрос у члена ЛДПР можно купить и за одну
тысячу, то подпись приличного председателя
солидного комитета может стоить и 10, и 15
тысяч долларов. Чем реже берешь, тем больше
дают. Под запросами, к слову сказать, стояли
такие приличные фамилии, и не подумаешь
никогда...)
А общий оборот
нелегальных доходов Думы может быть
фантастическим. Давайте возьмем проект,
который недавно пытался протолкнуть один
влиятельный депутат. Он конкретно
предлагал, чтобы какая-то частная компания
обеспечила всех продавцов страны клеями-наклейками
для всех (!) продаваемых товаров. И он
лоббировал эту фирму. По моим скромным
подсчетам, он мог принести этой фирме около
полумиллиарда долларов. Был скандал
достаточно серьезный, но это до сих пор не
умерло...
— Говорят,
фракции отличаются разной степенью
дисциплины. Где-то лидер берет за всю
фракцию, а где-то депутаты взяточничают
вразнобой.
— Знаете, даже
Владимир Вольфович очень жаловался в
последнее время, что «нет порядка в
танковых войсках». Депутаты используют
лейбл ЛДПР без его ведома и под это дело
начинают брать деньги, договариваться
лично. Там дисциплина практически
разрушена. Последние года полтора-два
Владимир Вольфович не мог уследить за всеми
потоками. Те, кто фильтровал доступ потоков
к телу Жириновского, естественно,
переключали часть денег на себя.
Вообще в Думе трудно
найти депутатов, которые строго не берут
деньги за то, что противоречит идеологии их
партии. Это во многом связано с размытостью
идеологических ориентиров. Самая
идеологизированная партия —
коммунистическая, но и там были промашки,
были случаи откровенного пренебрежения
политическими интересами КПРФ ради денег.
Но должен сказать,
что коммунисты в основном занимаются не
законодательным лоббизмом, а
проталкиванием каких-то проектов
экономического свойства. Надо вам
организовать производство в одном из
регионов «красного пояса» — вот вам
пожалуйста КПРФ, которая имеет хорошие
отношения с губернатором. Распределяет
губернатор какие-то госзаказы — звонят из
КПРФ и говорят, что «такой-то товарищ нам
сильно помогает, с нами работает».
— Зюганов имеет
настолько серьезное влияние на
губернаторов?
— Даже не Геннадий
Андреевич, а его аппарат, который делает
многое втемную, не ставя Зюганова в
известность. Хотя я не исключаю, что и
Геннадий Андреевич иногда о чем-то просит
губернаторов. Но профессиональным
лоббистом он не является.
— Какие
лоббистские группы имели наилучшие позиции
в прошлой Думе?
— Немногое в этом
смысле изменилось. «Газпром», «МОСТ»,
колоссальное нефтяное лобби. Они все имели
группы по 20—30 человек. (Прим. ред.: По нашим
сведениям, в новой Думе серьезно усилились
позиции группы «Альфа» и компании ЮКОС,
контролирующих по 25—30 депутатов. — Ред.).
Многие министерства имели такие же группы.
Одномандатные округа же не даром достаются
избранникам. Какое-то министерство берет на
кошт 20—30 человек и помогает им пройти в
Думу. Они потом четыре года отрабатывают
эти затраты. В министерствах под это дело
формируются специальные структуры, в
которые перекачиваются деньги. Официально
эти структуры занимаются, например,
выпуском буклетов для предприятий отрасли.
— Складывается
ощущение, что, имея карт-бланш, можно
протолкнуть через Думу что угодно.
— Почти. В прошлой
Думе, наверное, нельзя было пролоббировать
только перезахоронение Ленина или что-то в
этом духе. Или чтобы коммунисты
проголосовали против красного флага, гимна
СССР или герба. Это бы означало физическую
смерть всей коммунистической фракции. А все
остальное для электората неприметно. Не
можем же мы с вами сидеть и по каждому
поводу объяснять людям, что вот тут Дума
киксанула, а вот это лажа, а тут корысть...
— Как я понимаю,
помимо сырьевых законов, огромных денег
стоит проталкивание бюджета через Думу.
— Первое чтение
бюджета не стоит ничего. Пробивать общую
цифру бессмысленно, ее и так примут. Корысть
возникает при втором чтении, когда эти
деньги делятся между отраслями, между
Центром и регионами... Почему в бюджетный
комитет записывается максимальное число
депутатов? Потому что там — главная
кормушка, там ты ведешь так называемую «борьбу
за строчку». И подсчитать, сколько лоббисты
в состоянии заплатить в борьбе за бюджетные
деньги и льготы, просто невозможно. Но это
сумасшедшие деньги. Бюджетный комитет —
самый профессиональный экономический
лоббист.
— Насколько, по-вашему,
в этих условиях депутаты застрахованы от
тюрьмы?
— Не застрахованы.
Хотя себя ведут осторожнее с каждым годом.
Существует институт помощников, которые
договариваются. Поймали его — да, он
виноват, мерзавец, нехороший человек. А
депутат святой.
Но в
правоохранительных органах, конечно, есть
материалы на каждого из депутатов, включая
прослушки. Просто вытаскивается это в
нужный момент. В Приморском крае поймали же
какого-то зампреда Думы, который с какой-то
компании постоянно брал деньги...
— А если депутат
берет у западной компании?
— И западные
компании, которые платят, скачивают эти
сведения спецслужбам своих стран тут же.
Раньше наши депутаты думали, что если
иностранцы дают, то можно брать, потому что
это не просочится. А обмен информацией
между спецслужбами разных стран есть. И мне
очень жалко чиновников, которые думают, что
спрятали что-то. Это невозможно. Твое умение
всего лишь в том, чтобы предугадать, когда
это вытащат и огласят. Пик такой работы
чиновников с западными компаниями был в
1992—1993 годах, когда ты пишешь на его
нефтяном контракте цену за баррель нефти. А
потом ты вместе с покупателем составляешь
акт, что нефть не того качества, делаете
скидку два доллара. Доллар ему, доллар тебе.
500 тыс тонн продали, 500 тыс долларов положили
на твой счет.